1) С. Рихтер. Пистойя, 1.02.1989, live;
2) С. Рихтер. Комо, 10.02. 1989, live (отредактировано);
3) Э. Гилельс. Зальцбург, 1972;
4) М. Юдина (1964).
Запись из Пистойи ужасна в смысле качества фонограммы и поведения публики. Можно подумать, что там собрались идиоты, ничего не смыслящие в музыке вообще и в музыке Моцарта особенно. "Оглушительное прочищение носов и глоток" (Стравинский) в перерывах между частями, даже как-то физически ощущаешь абсолютно неадекватное поведение публики, то, как скучно слушать ей эту длинную несносную сонату.
Но гром аплодисментов в конце при этом. Скорее всего обрадовались, что кончилось.
Запись из Комо гораздо чище по звуку и по исполнению (такое впечатление, что в Пистойе Рихтер даже делал ошибки в тексте), несмотря на ляп в конце 2 части. Именно эту запись я последнее время все время и слушал и несколько раз об этом тут писал.
Гилельс, как ни странно, не выполняет никаких повторений в сонатной форме, играет, условно говоря, более лирично и романтично (по сравнению с весьма жесткой, почти клавесинной, интерпретацией Рихтера). Но Рондо (К. 494) он сыграл совершенно потрясающе, грандиозно. В минорном эпизоде я прямо увидел, как проходят мимо меня тени Фауста и Гретхен. И какой неожиданный загадочный конец! Будто останавливаешься у входа в пещеру.
Запись Юдиной, о которой я тут тоже упоминал, фантастична, несмотря на безумные темпы.
Очень хорошо написала М. Дроздова в аннотации к диску с моцартовскими записями Юдиной:
"Интерпретация, как и сама музыка сонаты, в которой заложено ощущение перспектив далекого будущего, никогда не устареет, будет вечно поражать абсолютной свободой бесконечно изобретательной мысли, вечной, нетленной молодостью духа! Удивительно смелая, интересная мотивная и полифоническая структура сонаты дала повод Юдиной взглянуть на нее как бы в "обратной перспективе", свежим взглядом художника XX века, увлеченного уже и Шёнбергом, и Веберном. Отсюда и интересные звуковые решения, и подчеркнутая выпуклость, динамическая обостренность полифонических эпизодов. Отсюда же, быть может, и эта удивительная виртуозная "доблесть" - да простится мне невольная тавтология! - немыслимая в XIX веке. Эта смелость и свобода от какой бы то ни было догмы, всегда отличающие Юдину, в сочетании с глубоким проникновением в сердцевину музыки дает нам живого, вечного и современного Моцарта".
***
В итоге я бы отдал предпочтение рихтеровской записи из Комо. Никто лучше него не передает в музыке удивительного Andante (которое я могу сравнить только с Adagio h-moll; причем, очень много общего в композиции этих сочинений) типично моцартовский "отстраняющий жест" в конце экспозиции (и, соответственно, репризы): перед вами разверзлась бездна, вы хотите заглянуть туда, но кто-то властно преграждает вам путь, словно говоря: "Это не для вас; лучше взгляните на синее небо, горы, снега".
Über allen Gipfeln
Ist Ruh...
Но вообще соната-загадка. "Соната - масон", как говорил Рихтер.
